Гарт Фрэнсис Брет - Компаньон Теннеси
Фрэнсис Брет Гарт
КОМПАНЬОН ТЕННЕССИ
Вряд ли кому-нибудь из нас было известно его настоящее имя. Впрочем, это
обстоятельство не причиняло нам ни малейших неудобств в общении с ним, так как
в 1854 году почти всех обитателей Сэнди-Бара окрестили заново. Прозвища
давались или по какой-нибудь особенности в одежде, как это было с "Нанковым
Джеком", или в насмешку над каким-нибудь чудачеством, как с "Содовым Биллом",
который валил в хлеб свой насущный несуразное количество соды, или же из-за
простой обмолвки, чему служит доказательством "Железный Пират", - тихий,
безобидный человек, обязанный своей мрачной кличкой тому, что он неправильно
произносил термин "железный пирит". Кто знает, может быть, так закладывались
основы примитивной геральдики? Впрочем, я склонен объяснять пристрастие к
прозвищам тем фактом, что в то время настоящее имя человека можно было узнать
только с его собственных слов, никем и ничем не подтвержденных.
- Так тебя, говоришь, зовут Клиффорд? - с бесконечным презрением обратился
Бостон к одному скромному новичку. - Такими Клиффордами в преисподней хоть
пруд пруди! - И тут же представил нам несчастного, которого действительно
звали Клиффорд, под именем "Болтуна Чарли". Эта кличка, рожденная минутным
вдохновением нечестивца Бостона, так и пристала к Клиффорду на всю жизнь.
Но вернемся к Компаньону Теннесси, которого мы только и знали под этим
именем, выражавшим его отношение к другому лицу. То, что он существует сам по
себе как личность, и довольно яркая, стало нам ясно
гораздо позже. В 1853 году он отправился из Покер-Флета в Сан-Франциско
подыскать себе жену, но дальше Стоктона не уехал. Там его пленила одна молодая
особа, прислуживавшая за столиками в ресторане, куда он ходил обедать. Однажды
утром он сказал ей что-то такое, что заставило ее улыбнуться отнюдь не сурово,
не без некоторого кокетства опрокинуть блюдо с гренками прямо на его
серьезную, простоватую физиономию, обращенную к ней, и скрыться на кухне. Он
проследовал туда же и через несколько минут вернулся, увенчанный опять-таки
гренками и лаврами победы. Неделю спустя судья сочетал их браком, и молодожены
приехали в Покер-Флет. Я сознаю, что этот эпизод можно было бы разукрасить, но
предпочитаю изложить его так, как он излагался с Сэнди-Баре - на заявках и в
салунах, где всякая сентиментальность умеряется сильно развитым чувством
юмора.
О супружеском счастье этой пары мало что известно, ибо сам Теннесси,
который жил тогда у своего компаньона, вскоре обратился к новобрачной с
какими-то словами, на которые она, как говорят, улыбнулась отнюдь не сурово и
целомудренно скрылась, на этот раз в Мэрисвилл, куда за ней последовал и
Теннесси и где они зажили вдвоем без помощи судьи. Компаньон Теннесси отнесся
к потере жены, как относился ко всему в жизни, - просто и серьезно. Но когда
Теннесси в один прекрасный день вернулся из Мэрисвилла без жены своего
компаньона - она улыбнулась еще кому-то и скрылась с ним, - Компаньон
Теннесси, ко всеобщему изумлению, первый пожал ему руку и дружески
приветствовал его. Люди, собравшиеся в каньоне поглазеть на поединок,
естественно, вознегодовали. Их негодование могло бы перейти в едкие насмешки,
но взгляд Компаньона Теннесси ясно говорил, что он не способен оценить юмор. В
самом деле, это был человек серьезный, склонный всегда становиться на путь
практических мероприятий, что в случае каких-либо недоразумений с ним грозило
неприятностями.
Между тем в Сэнди-Баре о Теннесси сложилось не
